Я люблю есть какашки

19 декабря 2021 Зоя Котова ответила: Не припоминаю такого факта в своей биографии. Хотя когда магазинную колбасу приходится есть, то после отрыжка мерзкая, чем то как будто гнилым, может это оно и есть

Почему дети так одержимы шутками про какашки?

На днях утром мой сын взял свою игрушечную ящерицу, посмотрел ей прямо в глаза и бросил ей в «лицо» самое страшное оскорбление, какое только мог придумать его 5-летний мозг. «Ты — какашка, — сказал он ящерице, а потом, как будто это было не совсем ясно, добавил: — Вонючая огромная какашка!». И это был только один из многочисленных эпизодов за последнее время, связанных с произнесением фекалий и шуток про них!

Для детей определенного возраста туалетный юмор является источником огромного удовольствия. Он звучит в классе и на детской площадке и, к сожалению, регулярно появляется за обеденным столом. И это может свести нас, родителей, с ума! Так почему же какашечная тема так привлекательна для детей? Как мы, взрослые, должны реагировать на туалетный юмор и как ограничивать детей в его использовании?

Основная причина, по которой дети находят такой юмор смешным, проста: реакция самих взрослых на него. «Сначала дети узнают, что слова имеют значение, а затем они узнают, что некоторые слова имеют особую силу, — говорит Лоренс Коэн, доктор философии, автор книги «Игры, которые воспитывают». — Телесные функции обладают особой силой, которая распространяется на слова, их описывающие. Кроме того, дети с первых дней закрепляют опыт использования уборной в сочетании с «секретностью», уединенностью. И дети видят, как взрослые реагируют на слова, связанные с отправлениями. Дети всегда экспериментируют с силой слов, чтобы вызвать у взрослого яркие реакции — смех или смущение. Им это нравится!».

Привет я Джонни Тест, и я люблю какашки кушать

Но есть и еще кое-что. Туалетный юмор может быть способом справиться с… беспокойством.

Психологи знают, что люди часто используют юмор для этих целей — чтобы справиться с тревогой, отвлечься от вызывающих страх мыслей. Например, младенцы, которые боятся разлуки с родителями, во время игры в прятки смеются в момент появления родителя (такие игры обычно сопровождаются словом «ку-ку!»). Дети в возрасте от 3 до 6 лет часто боятся… уборных. И тянут до последнего момента, чтобы туда не идти, вот почему они могут делать свои дела прямо в штанишки.

«Мы, взрослые, принимаем это как должное — что все свои физиологические отправления мы можем сделать в уборной, вот зачем она нужна. Но маленькие дети не относятся к уборным именно так, у многих запирающиеся секретные места вызывают чувство беспокойства», — говорит Лора Маркхэм, доктор философии и автор книг по воспитанию детей.

«Даже если дети приучены к горшку, страх, что с ними что-то может случиться в туалете — очень реален для них и очень пугает». Юмор же позволяет обрести контроль над этим страхом.

«Если вы можете войти в положение испуганного человека и пошутить о чем-то, то заметите, что юмор снимает напряжение, — говорит Дорис Берген, профессор педагогической психологии Университета Майами. — И это социально приемлемый поступок». Это универсальный механизм преодоления: ведь комики шутят про вещи, которые вызывают у нас чувство неловкости или тревоги. Они словно контролируют смущение и дискомфорт, который мы испытываем в «серьезных» ситуациях. Дети делают то же самое, даже если они этого не осознают.

В 1905 году Фрейд описал три стадии развития юмора, и они привязаны к возрастным периодам. Первый этап — игровой, происходит в 2-3 года, второй этап — шутливый, происходит в 4-6 лет, и последний, третий — начинается в 6-7 лет и продолжается до зрелого возраста. В третьем периоде развития юмора формируется уже его специфичность — склонность к остротам, анекдотам, подшучиванию, подразниванию, сарказму и т.д.

«Шутливость» предполагает игривое преувеличение и абсурдность. Туалетный юмор как раз вписывается в эту категорию. Но 4 года это так же и возраст, в котором дети начинают использовать юмор для передачи многих значений, в том числе говорить шокирующие или несочетаемые вещи, которые вызывают смех.

Умение разбираться в тонкостях шуток становится более утонченным по мере развития ребенка. Тем не менее, по словам доктора Бергена, «хорошее чувство юмора может передавать целый ряд эмоций, в том числе очень негативных, которые никогда не могут быть выражены непосредственно».

Родители должны знать, что разговоры о какашках это нормально и такое поведение соответствует возрасту. Но малыш должен быть научен, в каких случаях, где и с кем такие шуточки неуместны. «Вы же учите малыша не пить из собачьей миски, точно так же учите его не отпускать шуточки про пердеж за столом», — говорит Лора Маркхэм. «Так же будьте строгими в отношении туалетного юмора, применяемого, чтобы оскорбить или высмеять кого-то». Она предлагает подходить к этому воспитательному моменту с несколько расслабленным видом: «Я знаю, что тебе нравятся шуточки про пуки и каки, но мы не произносим их за столом».

Майя Коулман, клинический психолог по работе с детьми дошкольного возраста, предлагает свой способ ограничивать туалетный юмор в доме. Она успешно использовала его со своей собственной дочерью и маленькими пациентами. Она называет это «прикольным разговором»:

«Это работает следующим образом: каждый день есть пять минут, в течение которых все является шуткой. Дети могут говорить все, что угодно, независимо от того, насколько это грязно или грубо звучит, и родители должны поддерживать этот разговор смехом и игрой. Если шутка смешная, смейтесь. Если ваш ребенок скажет, что у вас испачканное лицо, вы можете изобразить шок и сказать: «Что? Я думала, что я нежный цветочек». Эффект заключается в снижении эмоционального заряда слов. А смех позволяет напряжению, накапливаемому в течение дня, рассеяться.

И вот что самое интересное. Когда пуки-юмор появляется в социально неприемлемых ситуациях, родители, практикующие прикольные разговоры, могут перенаправить желание ребенка говорить о какашках здесь и сейчас.

«Я в такой ситуации говорю своей дочери: "Упс, нам нужно приберечь это для прикольного разговора». И это позволяет ей справиться с желанием пошутить про кучки-вонючки».

Мы попробовали применить совет доктора Коулман в нашей семье, поставили таймер на пять минут и позволили сыну говорить все самые грубые слова, какие только он знал, а мы смеялись и поддразнивали друг друга. Мы говорили о различных животных, которые какали и по очереди издавали пукающие звуки. И когда пять минут прошли, сын попросил нас угадать, о чем он думает.

— Нет… — и выдержав эффектную паузу, сказал: — Зомби…

Подводя итог, нам, взрослым, следует успокоиться и не переживать из-за того, что дети хохочут как ненормальные над глупыми фекальными темами. Это естественная часть их развивающегося чувства юмора. Хорошая новость — это не будет длиться вечно.

Важно понять, что удовольствие, которое ваш ребенок получает от самой грубой пошлой шутки, является окном в большую, более важную истину: если вы хотите знать, что беспокоит ваших детей или что у них на уме, обратите внимание на то, что заставляет их смеяться.

— Дженни Мардер, NY Times , перевод Насти Морозовой.

Бывшие. Ольга Серябкина. 03:08. Любовь хулигана. Султан Лагучев. 02:35.

m_introduction

Вот замечательное наблюдение о "поедании" экскрементов с мужской стороны вышеупомянутого Виктора Ерофеева, близкое к теме дискуссии о нравах, норме, власти, РПЦ и Думе.

Предыдущий материал можно глянуть здесь: Интервью с порно-актрисой Вероникой Мозер, которая обожает поедать экскременты.

"Любовь и говно"

Преодоление газов, вони, пердежа, самого вида говна и грязной, запачканной говном любимого человека туалетной бумаги – может, быть, самое высокое достижение любви, доступное единицам.

Остальные баррикадируются в сортире.

Примириться с тем, что любимая женщина срет, непросто.

Запах говна очень смущает.

Как-то болезненно озадачивает.

Запах говна может отбить любовь.

Такая милая, нежная, трепетная – и срет.

Причем, тут даже ничего не зависит от возраста любимой – запах говна неподвластен возрасту.

Особенно отвратительно, когда какашки любимой женщины всплывают в унитазе.

Заходишь в туалет, а там они случайно плавают.

Смотришь на них в растерянности и думаешь, как странно устроена жизнь.

Крупные женщины срут как козы, а мелкие, напротив, неожиданно толсто, увесисто, с желтоватым отливом.

Чтобы с этим справиться, поступают по-разному.

Можно сразу разлюбить, понюхав ее говно, и ждать новой любви в смутной надежде на лучшее или на чудо.

Можно вообще никогда не любить, имея в виду, что любимая женщина все равно начнет когда-нибудь срать, ну день продержится, от силы два, а потом неизбежно будет срать, и с этим ничего не поделаешь.

Можно, конечно, объявить, что любимая женщина вообще не срет, но это вранье все равно рано или поздно вылезет наружу.

Есть еще возможность выйти из положения: начать есть ее говно.

В сущности, большинство так и поступает.

Но они почти никогда в этом не признаются.

А то, что от них пахнет говном их любимой женщины, не очень-то и заметно, потому что с ними редко когда целуешься.

Только мужики от власти целуются друг с другом, но от них пахнет другим говном, не их женщин, а власти.

А свое говно власти для власти, как известно, не пахнет.

А в жизни какой пень будет целоваться с Путиным, РПЦ и Думой.

Более-менее осмысленное объяснение генезиса копрофилии было у Станислава Грофа, автора трансперсональной психологии.

В рамках его теории перинатальных матриц (Станислав Гроф. За пределами мозга) он предполагал, что завершение четвертой матрицы (то есть четвертой фазы родов ребенка, когда он преодолевает кровавый барьер на пути из матки, боль прекращается и наконец он выходит на свободу) сопровождается чувством счастья и освобождения.

При этом поблизости могут оказаться такие субстанции как моча и экскременты матери (в процессе родов всякое бывает), которые у ребенка ассоциируются на всю дальнейшую жизнь со счастьем и освобождением, так как он в этот момент находится в состоянии наибольшей психической уязвимости. Это играет очень большую роль в развитии сексуальности, вплоть до того, что у некоторых особо подверженных особ вызывает фригидность при условии остутствия во время сношения подобных веществ.

Так что остается порадоваться за то, что фрау Мозер — нашла непротиворечивый способ реализации, несмотря на такое (возможно существовавшее) достойное сожаления стечение обстоятельств.

И за нас, что, реализовавшись, она стала вполне полноценным членом общества — что хорошего было бы, если б она мрачно сидела дома, страдала, вынашивала бы это в голове, а потом, может, съехала б с катушек и сотворила бы что-нибудь такое, что мир реально содрогнулся бы.

Талант, опять же, преодолеть то, что должно тебя ограничить (в данном случае, если бы она следовала общественным нормам, это ухудшило бы качество ее сексуальной жизни) и развернуть его так, что оно приведет тебя к счастью, хоть и такому парадоксальному на взгляд других людей.

И то, что именно текст о говне вызовет "бурление говн" – вполне закономерно.

Было бы удивительно, если такой резонанс вызвала бы поедательница киевских тортов или сибирских пельменей.

Это интервью – не провокация, а ТЕСТ.

В комментариях к нему и будут как раз его результаты.

Троллинг или не троллинг – не столь важно.

И "такое" общество не впервые о себе заявляет: комментарии к любым текстам в интернете уже давно приготовили почву для исследований специалистами.

Реакция на "Жизнь с идиотом", на творчество М. де Сада – из этой серии.

Продолжать список можно бесконечно.

Кстати, насчет случайно подвернувшегося при родах говна у меня была мысль, причем, что показательно, меня рожали через кесарево сечение.

Вероятно именно поэтому я не только совершенно не интересуюсь всяческим копро и золотым дождиком, но и вообще отношусь к сексу весьма прохладно, особенно по прошествии юношеского гормонального взрыва.

Духовная составляющая взаимоотношений для меня действительно несравненно важнее секса, а секс это так, бытовуха, бесплатное приложение, в духе той же дефекации.

В общем, вся фишка в том, чтобы действительно разобраться, почему у людей бывают такие особенности и, возможно, научится их "лечить/окультуривать".

Говоря лечить, я имею в виду не карательную психиатрию, с электрошоком и трепанацией, а технологичную, тонкую и гуманную коррекцию, по инициативе самого пациента, разумеется.

Для чего это нужно?

А для того чтобы людям было проще понимать друг друга. т.е. культурное многообразие это конечно здорово, но я вижу в этом что-то вроде компромиса. т.е. я все-таки считаю, что в обществе должно существовать что-то типа нормы, которая, по крайней мере, исключает последствия всяческих травмирующих воздействий, по типу непроизвольной дефекации матери в процессе родов.

Т.е. я выступаю за норму, но норму не репрессивную, не насильственную, а за норму-консенсус, когда мы договариваемся о том, что считать нормой, после чего, всем кто от этой нормы отличается предоставляем возможность произвести коррекцию какого-то травмирующего воздействия.

По желанию.

А в противном случае, каждый человек имеет право избегать того, кто, к примеру, есть говно. но лишь избегать и не более того.

Но при этом если человек действительно придумал что-то новое, а не просто носится со своими особенными родовыми травмами, то это нормально и даже замечательно.

Т.е. принципиальная разница в том, что героиня вышеизложенного интервью, не придумала есть говно в качестве своего персонального полета творческой мысли, а просто нашла в себе смелость сказать обществу о своей проблеме, после чего жить с этим.

Она поступила безусловно правильно, но не исключено, что она сама бы не отказалась скорректировать свое пристрастие.

Вобщем, это была моя мысль о гуманной, добровольной и высокотехнологичной психиатрии. и о норме, норме не репрессивной, а норме-консенсусе, чтобы дружить было проще.

какашка чё это какашка. Помогите что можно поесть? не люблю монику белуччи. от нее многие фанатеют? Я люблю Миранду Косгроув как от этого вылечиться? Почему какашка называется какашкой? как скачать какашку на ноутбук какашку. Как научиться вкусно готовить? (не люблю готовить, зато люблю поесть). Любите ли вы меня, как я люблю поесть? Полезен ли репчатый лук? люблю с супцом или картошечкой поесть).